Неточные совпадения
Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как
другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал
о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание
о ней, и я вам прочел ее эпитафию.
— То есть не видать
друг друга, не знать, не слыхать
о существовании… — сказал он, — это какая-то новая, неслыханная дружба: такой нет, Вера, — это ты выдумала!
Этот вызов человека, сухого и гордого, ко мне высокомерного и небрежного и который до сих пор, родив меня и бросив в люди, не только не знал меня вовсе, но даже в этом никогда не раскаивался (кто знает, может быть,
о самом
существовании моем имел понятие смутное и неточное, так как оказалось потом, что и деньги не он платил за содержание мое в Москве, а
другие), вызов этого человека, говорю я, так вдруг обо мне вспомнившего и удостоившего собственноручным письмом, — этот вызов, прельстив меня, решил мою участь.
Мы, шагая по стружкам, выбрались и пошли к Фогу, а потом отправились отыскивать еще магазин, французский,
о существовании которого носились темные слухи и который не давался нам
другой день.
Их
существование удержалось сожалением
друг о друге; одно утешение, доступное им, состояло в глубоком убеждении необходимости одного для
другого, для того, чтоб как-нибудь нести крест.
Настали изнурительные бессонные ночи, и так как молодое
существование еще не успело запастись внутренним содержанием, то ни
о чем
другом не думалось, кроме представления
о зияющей бездне, которая с каждым днем выступала яснее и яснее, ежеминутно готовая поглотить ее.
Сомнения! — разве совместима речь
о сомнениях с мыслью
о вечно ликующих детях? Сомнения — ведь это отрава человеческого
существования. Благодаря им человек впервые получает понятие
о несправедливостях и тяготах жизни; с их вторжением он начинает сравнивать, анализировать не только свои собственные действия, но и поступки
других. И горе, глубокое, неизбывное горе западает в его душу; за горем следует ропот, а отсюда только один шаг до озлобления…
Попытка примирения упала сама собой; не
о чем было дальше речь вести. Вывод представлялся во всей жестокой своей наготе: ни той, ни
другой стороне не предстояло иного выхода, кроме того, который отравлял оба
существования. Над обоими тяготела загадка, которая для Матренки называлась «виною», а для Егорушки являлась одною из тех неистовых случайностей, которыми до краев переполнено было крепостное право.
— С одной стороны хозяйничает шайка купцов, наживших капиталы всякими неправдами, а с
другой стороны будет зорить этих толстосумов шайка хищных дельцов. Все это в порядке вещей и по-ученому называется борьбой за
существование… Конечно, есть такие купцы, как молодой Колобов, — эти создадут свое благосостояние на развалинах чужого разорения.
О, он далеко пойдет!
Благодарная детская память сохранила и перенесла это первое впечатление через много лет, когда Устенька уже понимала, как много и красноречиво говорят вот эти гравюры картин Яна Матейки [Ян Матейко (1838–1893) — выдающийся польский живописец.] и Семирадского [Семирадский Генрих Ипполитович (1843–1902) — русский живописец.], копии с знаменитых статуй, а особенно та этажерка с нотами, где лежали рыдающие вальсы Шопена, старинные польские «мазуры» и еще много-много
других хороших вещей,
о существовании которых в Заполье даже и не подозревали.
Не могу тебе ничего сказать важного, после твоего отъезда, кажется, по несчастью или по счастью, все в том же положении; мои заботы —
о ремонте, [Ремонт — покупка лошадей, деятельность Пущина по службе в Конной артиллерии.] кроме многих
других, которые непременно сопряжены с моим
существованием.
Душевно рад, любезный
друг, что ты живешь деятельно и находишь утешительные минуты в твоем
существовании, но признаюсь, что мне не хотелось, чтоб ты зарылся в своей Етанце. Кто тебе мешает пристроить семью,
о которой постоянно имел попечение, и перейти к Трубецким, где твое присутствие будет полезно и приятно…
Мне в первый раз пришла в голову ясная мысль
о том, что не мы одни, то есть наше семейство, живем на свете, что не все интересы вертятся около нас, а что существует
другая жизнь людей, ничего не имеющих общего с нами, не заботящихся
о нас и даже не имеющих понятия
о нашем
существовании. Без сомнения, я и прежде знал все это; но знал не так, как я это узнал теперь, не сознавал, не чувствовал.
С
другой стороны, если б не было бедных, этих милых бедных, — не было бы и благотворительности, некому было бы утирать нос и глаза, et alors
оù serait le charme de cette existence! [и тогда в чем была бы прелесть этого
существования! (франц.)]
Он не просто читает, но и вникает; не только вникает, но и истолковывает каждое слово, пестрит поля страниц вопросительными знаками и заметками, в которых заранее произносит над писателем суд, сообщает
о вынесенных из чтения впечатлениях
друзьям, жене, детям, брызжет, по поводу их, слюною в департаментах и канцеляриях, наполняет воплями кабинеты и салоны, убеждает, грозит, доказывает
существование вулкана, витийствует на тему
о потрясении основ и т. д.
Выше я сказал, что он напомнит дяде Семену
о существовании заброшенного тележного рыдвана, но одновременно с этим он прочтет дяде Авдею наставление, что вести на базар последнюю животину — значит окончательно разорить дом, что можно потерпеть, оборотиться и т. д. Вообще, где следует, он нажмет, а где следует, и отдохнуть даст. Дать мужику без резону потачку — он нос задерет; но, с
другой стороны, дать захудалому отдохнуть — он и опять исподволь обрастет. И опять его стриги, сколько хочется.
Были и
другие разговоры, но не общие, а частные, редкие и почти закрытые, чрезвычайно странные и
о существовании которых я упоминаю лишь для предупреждения читателей, единственно ввиду дальнейших событий моего рассказа.
Человек древнего мира мог считать себя вправе пользоваться благами мира сего в ущерб
другим людям, заставляя их страдать поколениями, потому что он верил, что люди рождаются разной породы, черной и белой кости, Яфетова и Хамова отродья. Величайшие мудрецы мира, учители человечества Платон, Аристотель не только оправдывали
существование рабов и доказывали законность этого, но даже три века тому назад люди, писавшие
о воображаемом обществе будущего, утопии, не могли представить себе его без рабов.
Достигнув такого влияния на Долинского, Зайончек сообщил ему
о существовании в Париже «Союза христианского братства» и велел ему быть готовым вступить в братство в качестве грешного члена Wschodniego Kosciola (восточной церкви). Долинский был введен в таинственную комнату заседаний и представлен оригинальному собранию, в котором никто не называл
друг друга по фамилии, а произносил только «брат Яков», или «брат Северин», или «сестра Урсула» и т. д.
Алексея и как-то забывший
о существовании других священников, удивился, что это не
о.
Этот покой природы, мягкий свет осеннего солнца и мирные проявления жизни обитателей леса освежали расшатанные нервы, успокаивали наболевший мозг и как-то невольно наталкивали мысль на идею
о вечности, с одной стороны, и бренности человеческого
существования, с
другой.
А время уходило, снег заносил больше и больше стены дома, и мы всё были одни и одни, и всё те же были мы
друг перед
другом; а там где-то, в блеске, в шуме, волновались, страдали и радовались толпы людей, не думая
о нас и
о нашем уходившем
существовании.
Не умея ещё возвыситься до идеи
о всеобщем единстве и гармонии, он и в себе, как в природе, предполагает
существование различных, неприязненных
друг другу, начал.
—
О, будь покойна: то, что я скажу, не составляет ничего важного, я просто припомнила в пример, что этот человек, по-видимому, столь холодный и самообладающий, при известии
о твоей свадьбе стал такая кислая дрянь, как и все, — точно так же одурел, точно так же злился, корчился, не ел и не находил смысла в своем
существовании. Он даже был глупее чем
другие, и точно гусар старинных времен проводил целые дни в размышлении, как бы тебя похитить. Я уж не знаю, что может быть этого пошлее.
Мог ли русский народ признать своею государыней женщину, не знавшую по-русски, «великую княжну»,
о которой до того никто не слыхивал, ибо ни
о браке императрицы Елизаветы, ни
о рождении ею дочери никогда не было объявлено, а если и ходили
о том слухи, то одни им верили, а
другие, составлявшие громадное большинство, или не верили, или вовсе не знали
о существовании княжны Таракановой?
В мире падшем и греховном сострадание более всего свидетельствует
о существовании другого мира и памяти
о нем.
Если и западет тому или
другому, бедному или богатому, сомнение в разумности такой жизни, если тому и
другому представится вопрос
о том, зачем эта бесцельная борьба за свое
существование, которое будут продолжать мои дети, или зачем эта обманчивая погоня за наслаждениями, которые кончаются страданиями для меня и для моих детей, то нет почти никакого вероятия, чтобы он узнал те определения жизни, которые давным-давно даны были человечеству его великими учителями, находившимися, за тысячи лет до него, в том же положении.
Благо жизни такого человека в любви, как благо растения в свете, и потому, как ничем незакрытое, растение не может спрашивать и не спрашивает, в какую сторону ему расти, и хорош ли свет, не подождать ли ему
другого, лучшего, а берет тот единый свет, который есть в мире, и тянется к нему, — так и отрекшийся от блага личности человек не рассуждает
о том, что ему отдать из отнятого от
других людей и каким любимым существам, и нет ли какой еще лучшей любви, чем та, которая заявляет требования, — а отдает себя, свое
существование той любви, которая доступна ему и есть перед ним.
Но нас смущает то, что мы не видим причин и действий нашей истинной жизни так, как видим причины и действия во внешних явлениях: не знаем, почему один вступает в жизнь с такими свойствами своего я, а
другой с
другими, почему жизнь одного обрывается, а
другого продолжается? Мы спрашиваем себя: какие были до моего
существования причины того, что я родился тем, что я есмь. И что будет после моей смерти от того, что я буду так пли иначе жить? И мы жалеем
о том, что не получаем ответов на эти вопросы.
Она со спокойствием, его уничтожающим, представила ему
другие причины его стеснительного положения, представила примеры его расточительности, вскользь упомянула
о его многочисленных изменах, только с точки зрения необходимых для них расходов, дала ему понять, что знает
о существовании дома на Фурштадтской, одним словом доказала ему, что ей известен почти каждый его шаг.
Наконец, ведь могли узнать
о существовании Ирены родители
других учениц — мог выйти скандал, который нанесет неизмеримо большой ущерб репутации ее пансиона. Она все эти годы трепетала, но раз уже согласилась принять, то не решалась без причины уволить пансионерку.
— Приди на мою грудь, сын моего лучшего
друга, я заменю тебе отца и постараюсь не дать тебя в обиду… Ты знаешь сам, какие тяжелые времена переживаем мы. Я бессилен спасти тебя, если
о твоем
существовании узнают вороги, но постараюсь скрыть тебя от них в моем доме; слуги мои верны мне и не выдадут меня… Но что же сделали изверги с отцом твоим?
Он более не сомневался в
существовании ужасного заговора, который в первую удобную минуту готов вспыхнуть, и написал свое письмо к великому князю Николаю Павловичу, в надежде предупредить намерения заговорщиков — мысль
о друге была в этом случае его главною мыслью.
Суждение
о том, что род человеческий прекратится, если люди всеми силами будут стремиться к целомудрию, подобно тому, которое сделали бы (да и делают), что род человеческий погибнет, если люди, вместо борьбы за
существование, будут всеми силами стремиться к осуществлению любви к
друзьям, к врагам, ко всему живущему. Суждения такие вытекают из непонимания различия двух приемов нравственного руководства.